[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27]

 

К списку выпусков

Рязанские ведомости.1999. 18 ноября. . 230. С.3.

Октябрьский погром 1905 года в Егорьевске.
Погром 23 октября 1905 г. в Егорьевске.

                       Мираков М.,                        Трибунский П.

Рязанский музей конца 1930-х годов глазами его посетителей.
Отзывы посетителей о рязанском музее в 1930-х гг.

                       Толстов В.

"Примечательный русский человек".
Судьба архитектора и историка И.С.Гагина (1771-1844).

                       Филиппов Д.

 

Октябрьский погром 1905 года в Егорьевске

   Потрясшие Егорьевск события октября 1905 года отдаленно напоминали историю более чем десятилетней давности, когда забастовка фабричных рабочих вылилась в массовые уличные волнения, дорого обошедшиеся городскому хозяйству и имуществу обывателей. Казалось, что горький опыт 1893 года послужит уроком на будущее. Тем не менее, надежды егорьевцев не оправдались и "кошмар" 1905 г. затмил собой все ранее пережитое.

Революционные события октября 1905 г. развивались в уездном Егорьевске весьма стремительно. С начала месяца город с десятитысячным рабочим населением был охвачен мощнейшим забастовочным движением. Поочередно бастовали рабочие фабрик Бардыгина, Князевых, Хлудовых и Хмылевых. После известия о царском манифесте 17 октября забастовка приняла всеобщий характер, а рабочие и учащаяся молодежь стали собираться на сходки и митинги. Их организаторами и зачинщиками общественное мнение Егорьевска считало сыновей гласного городской думы, домовладельца И.В.Дашкова, семейство крестьян-домовладельцев Тупицыных, сыновей крестьянина-домовладельца П.Е.Папкова, крестьян И.И.Баранова, И.И.Горшкова, А.В.Островского, Н.П.Стулова, бывшего рязанского гимназиста С.Орлова и мещан-евреев Л.Г.Гуревича с сестрой и Р.Э.Гольдштейна. В народе говорили, что "если б не Тупицыны с компанией, все было бы спокойно". Однако арест С.Орлова и Н.П.Стулова не дал никакого эффекта и по истечении максимального срока содержания под стражей (7 дней), а также под угрозой разгрома тюрьмы забастовщиками задерженных пришлось освободить.

День 19 октября в Егорьевске был отмечен массовой демонстрацией рабочих и учащихся с красными флагами по случаю манифеста 17 октября. До самой ночи в городе не утихали революционные песни, крики "Свобода!" и речи ораторов. Вечером 19 октября на квартире Тупицыных представитель Московского окружного комитета РСДРП, "Никифор" (Гарденин), сообщил о решении комитета провести 23 октября в Егорьевске митинг и демонстрацию.

События 19 октября вызвали серьезное беспокойство егорьевской администрации. Уездный исправник В.Н.Козлянинов созвал спешное совещание для обсуждения вопроса о предупреждении могущих возникнуть беспорядков. Оказалось, что в случае необходимости в распоряжение властей могло быть командировано всего две роты (по 70 человек в каждой) 3-го батальона 292-го Пронского пехотного полка. Что касалось использования запасных 139-го и 220-го батальонов, расквартированных в городе и окрестностях, то их командиры заявили об имевшихся у них приказе о недопущении чинов запаса к участию в усмирении толпы. Все просьбы Козлянинова в МВД и к губернатору С.Д.Ржевскому об увеличении численности гарнизона остались без внимания. Властям приходилось расчитывать на милость судьбы, силы полиции и 140 солдат-пехотинцев.

Обеспокоенность создавшимся в городе положением проявила и общественность. Шли разговоры, что агитаторы-революционеры сильно волнуют и возбуждают народ, и что бунтовщиков следует проучить и уничтожить. Некоторые обыватели высказывались за необходимость устройства патриотического шествия с национальным флагом для противостояния революционной демонстрации.

Особенно сильно волновались купцы и торговцы, испуганные слухом о готовящемся бастующими погроме лавок и магазинов, хозяева которых подняли цены на муку и другие продукты, используя прекращение подвоза товаров в город. На экстренном заседании городской думы 21 октября гласный, мучной торговец А.И.Абрамов поднял вопрос о том, что городу необходимо путем воззвания или официального обращения к властям, предпринять что-нибудь против краснознаменных шествий и для предупреждения беспорядков. Но этот вопрос по предложению вышеупомянутого И.В.Дашкова, был отложен, как не очередной.

Таким образом, ни егорьевская администрация, ни городское самоуправление не могли (по разным причинам) контролировать или направлять дальнейшие события. Дело было пущено на самотек и закончилось трагедией.

Воскресное утро 23 октября 1905 года не предвещало ничего чрезвычайного. Оживление наблюдалось лишь на Широкой улице у часовни Александра Невского, где после литургии должен был состояться молебен в память императора Александра III и на Рыночной площади, куда в базарный день за покупками стекался народ. В остальном все было как в любой другой день, и обыватели коротали время за разговорами в чайных и трактирах. В первом часу дня городской сад, избранный местом проведения митинга, стал заполняться рабочими и учащейся молодежью. Музыкальная эстрада, откуда ораторы произносили свои речи, была украшена двумя красными флагами, на одном из которых белой краской было написано "Да здравствует революция!", а на другом - "Российская социал-демократическая рабочая партия". Выступавшие (егорьевский социал-демократ И.И.Горшков, "Никифор", некто Орлов, прибывший из Коломны рядовой запаса П.Шмаков) мишенью для критики избрали направление внутренней политики правительства и манифест 17 октября. Ораторы призвали собравшихся к свержению самодержавия путем вооруженного восстания, созданию революционного комитета и учреждению демократической республики. Тут же разбрасывались и раздавались прокламации, в которых, по словам очевидцев, содержались лозунги вроде "Долой самодержавие!", "Да здравствует вооруженное восстание!", "Долой Николая Кровавого!", "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" и др. Митинг закончился около двух часов дня призывом пройти по городу демонстрацией, что и было одобрено дружным "Ура!" Около 300 митинговавших (часть из них была пьяна, а некоторые - вооружены револьверами и ножами) двинулись по Московской улице к городскому собору с пением "Дубинушки", "Марсельезы" и криками "Долой самодержавие!", "Долой буржуазию!", "Да здравствует революция!"

Приблизительно в это же время в трактире у городского сада собралось большое число посетителей, среди которых были крестьяне И.Белкин, А.Журавлев и И.Милютин. Возмущенные происходящим в саду, они решили немедленно организовать патриотическое шествие. Раздобыв национальный флаг, манифестанты направились к собору, а оттуда по Московской улице навстречу революционной демонстрации. Вокруг И.Белкина и его спутников быстро образовалась толпа народа (около 3000 человек), которого было много на улицах по случаю праздничного и базарного дня. Купцы и торговцы, боясь за сохранность товаров, заперли лавки и, вооружившись кольями, палками и гирями, присоединились к патриотической манифестации. Около гостиницы Селезнева на Московской улице произошла встреча двух демонстраций. В ходе столкновения около десятка человек (среди них и "красный" знаменосец П.Шмаков) получили серьезные ранения и остались лежать на улице. Чуть позже они были отправлены в земскую и фабричную хлудовскую больницы. Остальные участники революционной манифестации разбежались. Патриотическое шествие отправилось на угол Хмелевой и Огороднической улиц, где находились принадлежавшие Тупицыным дома, куда, по слухам, укрылись некоторые демонстранты.

Возбужденная толпа стали бить камнями стекла в одном из домов, где квартировали сами Тупицыны, семья Гольдштейнов, крестьянка А.Д.Макарова и пекарь Корабьин. В ответ из окон раздались револьверные выстрелы, заставившие толпу отступить. Но уже в следующий момент она ворвалась в дом и за несколько минут разбила окна, двери, печи, уничтожила обстановку, мебель и другое имущество. Находившиеся в доме два социал-демократа, 20-летний Алексей Иванович Тупицыни и его товарищ 19-летний Александр Викторович Островский, известные своим оппозиционным настроем, успели выбежать на улицу и укрыться в другом доме Тупицыных, в квартире преподавателя мужской гимназии, священника С.Богословского. Разгневанная толпа немедленно ворвалась туда и полностью уничтожила имущество Богословского. Пойманных А.И.Тупицына и А.В.Островского выволокли во двор и забили до смерти, после чего тела выбросили на улицу. Ранения во время бойни получила мать Тупицына, попытавшаяся укрыть собой сына, и даже организатор шествия И.Белкин, который оступился и упал под ноги толпы. Возбуждение обезумевших людей зашло так далеко, что выпущенный из подушек пух специально собирали и пригорошнями засовывали в рот избиваемым, а затем изваляли в перьях уже безжизненные и обезображенные тела.

Убийство не остановило и не остудило толпу, хотя поначалу казалось, что проживавшему напротив, в верхнем этаже дома Н.И.Шапошникова, земскому начальнику П.Н.Савелову удастся остановить погром и уговорить людей разойтись. Неожиданно кто-то из числа громивших нижний этаж того же дома Шапошникова, где квартировало семейство Л.Г.Гуревича, нашел пол-мешка социал-демократических листовок. Революционные прокламации подействовали на возбужденную толпу как красная тряпка на быка. Остановить погром было уже невозможно. Квартиру и заведение искусственных минеральных вод Л.Г.Гуревича были разгромлены, а сам хозяин с сестрой не был найден в подвале лишь чудом. Оставив после себя два истерзанных трупа и три совершенно разоренных дома, толпа покинула Хмелевую улицу и разделилась. Одна часть направилась Зарайскую улицу "громить Дашковых", другая - на Мещанскую, где жили Папковы. В ходе произведенных погромов сами домовладельцы И.В.Дашков и П.Е.Папков, их семьи и квартирантка Дашкова, еврейка Ю.Х.Сперанская, не пострадали, но их имущество, обстановка и убранство комнат были полностью уничтожены.

В пятом часу вечера погромщики разбились на небольшие группы (по 30-40 человек), которые в разных частях города разгромили портновскую мастерскую И.Я.Врубеля, магазин готового платья Т.Л.Поддубовского, часовые магазины Р.А. и С.А.Зальцбергов и И.М.Каплана, а также магазин швейных и других машин компании Зингер. Толпа везде била стекла, ломала оконные рамы и двери, уничтожала товары и имущество.

В девятом часу вечера погромщики на Соборной улице подступили к дому егорьевского купца И.В.Рязанова, сын которого слыл "студентом", а на Московской улице был окружен дом другого купца, Н.М.Фролова, где, по слухам, собиралась учащаяся молодежь. Погром, едва начавшись (были выбиты стекла, выломаны ворота и двери, а толпа проникла в торговые помещения лавок), был остановлен подоспевшими солдатами Пронского полка. В десятом часу вечера беспорядки в городе прекратились и в течение ночи и следующего дня, 24 октября, не возобновлялись. Лишь отдельные лица расхищали из разбитых домов и магазинов уцелевшее имущество.

(Продолжение следует).

Михаил Мираков, Павел Трибунский.